All right. Too darn high-spirited around here, that's what I've got to say! (audience laughter)

We better get in some auditing before the night's over, I tell you. Daylight's wasting, time's burning. Time! If we only had enough time!

Спасибо. Как у вас сейчас дела?

This is a remarkable occasion — a remarkable occasion. The Group Auditing which can be done today will undo all the Group Auditing you've had. (audience laughter)

Отлично. Я кого-нибудь превратил в настоящую развалину?

Now, one of the more marvelous things about Group Auditing is that it seems to have some degree of workability. And this is very strange, because groups are all supposed to go into apathy. And Group Auditing doesn't let people go into apathy, which is one of the cruelties we practice in Scientology.

Женский голос: Пока нет, но вы еще успеете.

Now Group Auditing is a tremendously intricate affair. A good Group Auditor can do quite a bit for people. A bad Group Auditor can still do some good for people. All right.

О, это точно. [Смех.]

Let's get a session going here because, as I say, time is of the essence. And right now and right away, I want you to take a look at the front wall of the room.

Сегодня случилось нечто очень, очень хорошее... я так понял, что два или три человека экстериоризировались за час процессинга, да? Не могли бы те люди, которые внезапно вылетели из головы, поднять руки? Один, два, три, четыре, пять... да, несколько человек... шесть, семь. Хорошо. Восемь.

You got it now?

Так вот, находиться вне головы вовсе не обязательно. Но тот, кто сидит у себя в голове, просто болван!

Audience: Yes.

Так вот, я хотел сказать вам несколько слов об экстериоризации, поскольку не стоит одитировать вас сразу же после хорошего обеда. Поэтому я просто собираюсь поговорить с вами об экстериоризации... что это такое? И я собираюсь очень быстро рассмотреть с вами составные части бытийности. Вы хотите послушать об этом... о составных частях бытийности?

Got it real good?

Что ж, все это как бы начинается с чего-то, что имеет качество и не имеет количества. А после этого появляется количество. Вселенная просто растет, вроде Топси. Мы начинаем с того, что в Дианетике изначально называлось единицей, осознающей осознание. Она не имеет массы, она не имеет длины волны, она не имеет положения в пространстве. Но она обладает способностью создавать постулаты и делать множество других интересных вещей, например пить виски с содовой и льдом и...

Audience: Yes.

Но как она все это делает? Как она все это делает? Она делает это, просто говоря, что она это делает. Вот и все, что тут можно сказать. И эта поразительная головоломка морочила ей голову на протяжении долгого времени. Как она может делать все эти вещи, просто говоря, что она их делает?

All right. Is it there?

Что ж, ей бы не хотелось верить, что каждый постулат, который она создает, будет сохраняться в действии. Задумайтесь об этом на мгновение... предположим, что каждый постулат, который вы создали, сохранялся бы в действии. Предположим, что всякий раз, когда вы говорите: «Хочу быть мертвым», – вы оставались бы лежать там. Ну разве это не было бы замечательно? Предположим, что всякий раз, когда вы говорите: «Лучше всего я буду соответствовать этой ситуации, если буду старым и дряблым», – вы становитесь таким. И предположим, вы сказали: «О, детство, детство! Вот это было времечко! Ба-ба-ба».

Audience: Yes.

Так что одна из самых замечательных вещей, которые делает эта единица, осознающая осознание, – это держит себя на мушке. Она говорит: «Что ж, эти постулаты не будут сохраняться в действии. Я продолжаю быть Джо Джонсом. Но еслибы я мог делать все по-своему, то я был бы Джо Джонсом, Бесси Смит, П. Т. Барнумом, борзой собакой и все это, вероятно, где-то за один час. И это приводило бы в замешательство моих друзей, поэтому я сжалюсь над ними и просто буду Джо Джонсом». Можете представить себе, в каком замешательстве вы были бы, если бы у вас был такой друг. Он создает постулат и предстает перед вами во всей красе. Это бы вас расстраивало.

All right. Have it say so and you agree with it.

Поэтому мы делаем всевозможные хитроумные вещи, чтобы не давать себе подчиняться собственным постулатам по собственному желанию... ведь мы знаем, что не можем себе верить; конечно же, это первое, что мы должны знать. И мы делаем всевозможные вещи, чтобы все это срабатывало автоматически и чтобы все это нас удивляло.

Audience: Okay.

Один из излюбленных трюков духовного существа, который только можно придумать... Понимаете, это очень плохо, что дух оказался так основательно монополизирован высокими шпилями, мягчайшими коврами, крестами и так далее. Это очень плохо, поскольку создается впечатление, что в результате он попадает в категорию... понимаете, в особую категорию: нечто чрезвычайно серьезное и мрачное. Это означало бы, что никто никогда бы не смеялся. Если бы духовное существо было чем-то серьезным... если бы оно постоянно было серьезным, если бы его настроение соответствовало настроению, которое создается ладаном и тому подобными вещами... если бы это существо было точно таким же, мы бы все ходили и дымились.

Did you agree with it?

Так вот, это очень странно, понимаете? Если бы вы захотели, чтобы все люди относились к существованию серьезно, вы бы, конечно же, сказали им, что дух – это очень серьезное существо и мы должны относиться к нему с огромным почтением. И тогда все были бы очень серьезными и никто никогда не смотрел бы комиксы. Никто никогда не читал бы журналы АМА, чтобы посмеяться от души.

Audience: Yes.

А между прочим, я должен принести свои извинения... здесь в аудитории сидит два или три врача, а также жены двух или трех врачей, и на самом деле между Саентологией и врачами или между мною и врачами нет никаких противоречий. У меня масса очень, очень хороших друзей-врачей... они мои очень хорошие друзья.

Good. Have that wall over there say it's there and you agree with it.

Однако между мной и АМА, – профсоюзом, – ведется о-го-го какая война. Я просто хотел тихо-мирно сообщить вам об этом.

Audience: Okay.

Если говорить об АПА, то с ней у нас не ведется никакой войны (это Американская психиатрическая ассоциация). Вообще никакой войны, по одной простой причине: мне однажды предложили купить все акции корпорации, а я этого не сделал. И я думаю, что они с той поры на меня злятся. Однако, АПА – это акционерная корпорация, и чтобы стать ее членом, нужно купить немного акций. Они продаются прямо на улице. И мы могли бы прямо сейчас завладеть АПА, если бы захотели, но зачем она нам? Вы думаете, я шучу, но если вы посмотрите, то поймете, что так оно и есть.

All right. Fine. Now have that wall over there tell you it's there, only have it tell you now.

Так вот, тем не менее тут у нас есть идея о том, что дух – это очень серьезное, преисполненное спокойствия... когда мы проходим мимо могил, понимаете, мы должны... мне кажется, какой-нибудь мальчик должен насвистывать, но мы должны говорить: «Да упокой господь их кости», – и проходить дальше и так далее. А когда мы входим в церковь, женщины должны надеть головной убор, а мужчины – снять. Почему, я не знаю. Может быть, у женщин чаще происходит компульсивная экстериоризация в церкви. Но как бы там ни было, вы не должны смеяться на паперти. И я полагаю, что частенько религиозная карьера многих молодых людей была совершенно загублена из-за их неспособности сдержать смешок во время самых торжественных моментов проповеди. И мне кажется, что среди нас присутствует два или три человека, которые время от времени думали: «Моя мама как следует мне врежет, если я снова рассмеюсь во все горло в церкви», поэтому с той поры они всегда оставались серьезными.

Audience: Okay.

Но если бы мы думали о религиозной торжественности, к которой склонен человек и которая местами чрезвычайно прекрасна... если бы мы думали о духе, как о чем-то всецело относящемся к этой категории, мы допустили бы одну из самых ужасных ошибок, которую только можно допустить и которую человек допустил. Самый свободный дух был бы, скорее всего, ребенком. У него еще нет достаточного опыта, совместного с телом, чтобы быть накрепко привязанным к телу, поэтому он легко экстериоризируется. На самом деле на свете, вероятно, очень мало интериоризированных детей. Они проходят одитинг просто замечательно... с ними работать очень легко. Если одитор знает, как работать с ребенком, он может проделывать с ним самые замечательные вещи. Внимание ребенка может лишь ненадолго удерживаться практически на чем угодно, за исключением хорошего одитинга. И знаете, на хорошего одитора ребенок реагирует весьма примечательным образом. Он будет одитироваться и одитироваться не переставая час за часом, и его внимание не будет рассеиваться. Это просто фантастика.

Good. Now have the back wall of the room tell you it's there.

Понимаете, всем известно, что ребенок не может долго удерживать свое внимание на чем-то одном. Если же одитор хороший, ребенок будет одитироваться у него до тех пор, пока у одитора будет желание его одитировать. Конечно же, в середине сессии он поменяется с вами ролями и начнет одитировать вас. А потом вы поменяетесь с ним ролями и снова начнете одитировать его, все в порядке. Это очень весело. Но при хорошем одитинге внимание ребенка не рассеивается.

Audience: Okay.

На самом деле я, вероятно, мог бы оценивать способность одитора одитировать взрослых людей, ориентируясь на тот промежуток времени, в течение которого этот одитор может удерживать внимание ребенка-преклира. Понимаете, я мог бы сказать, насколько хорошо одитор будет работать со взрослыми, если бы мог измерить тот промежуток времени, в течение которого внимание ребенка принадлежит одитору. Что ж, вот ребенок, он не очень-то серьезен, не так ли? Мне очень редко попадались серьезные дети, если только они не хотели получить пять центов. И конечно же, ребенок может быть серьезным... такая вероятность существует. Дети могут кричать и плакать и так далее, и мы просто надеемся, что все не настолько плохо.

All right. Now have the floor tell you it's there.

Но перед нами стоит вот такая проблема: самый свободный дух, с которым мы только находимся в тесном контакте, – это дух ребенка. Он очень счастлив, он очень много смеется и очень много двигается. А между тем в западном полушарии к духу относятся как к тому, что славится своей серьезностью, неподвижностью и «недвижимостью». Так вот, не создаст ли это само по себе проблему для человека?

Audience: Okay.

Да, создаст. Он скажет: «Так, если я дух, мне нужно неподвижно сидеть, быть серьезным, уважать и почитать старших, я должен делать то и се. Если же я тело, я могу быть порочным, я могу грешить». Это поразительно. Это вовсе не является фактом. Это вовсе не факт. Это совершенно ошибочное заключение. Если он свободен, он может грешить. А если он сидит в теле, то он никак не может грешить... его посадят в тюрьму или женят.

All right. Now, we won't bother to stamp on it. Have it tell you it's there again.

Так что, когда мы рассматриваем точку зрения западной цивилизации и предмет под названием «дух», мы обнаруживаем множество вещей, которые не очень-то стыкуются между собой. Мы обнаруживаем, что на самом деле свобода человека измеряется не серьезностью, а тем, насколько он счастлив. Я бы не сказал, что нам периодически доводилось сталкиваться с полицейскими методами правления в сфере религии. Я бы не стал заходить настолько далеко. Но я бы сказал, что мы нашли к этой области очень неплохой подход.

Audience: Okay.

Так вот, религия использовалась как инструмент контроля слишком часто. Так же как мечи, фотокамеры... даже леденцы на палочке использовались в качестве инструмента контроля. Практически все, что угодно, может использоваться для контроля – чтобы начинать что-то, останавливать и изменять. Практически все, что угодно. Но среди этого многообразия «всего, что угодно» самым примечательным является религия. Когда с человеком говорят о его духовной бытийности, о том, что он должен направлять свою душу по какому-то пути, что он должен спасти себя, сохранить себя, что он не должен быть способным, что кто-то возьмет его и: «Я ложусь спать и молю Господа мою душу принять; если мне суждено умереть во сне, я молю бога взять мою душу себе»... ай! О, нет. Вы хотите сказать... вы что, хотите, чтобы у ребенка началась бессонница, и чтобы потом, когда он вырастет, одитор был вынужден работать с ним часами напролет? Маленькие детишки, подвергшись такого рода контролю, ложатся в кровать и ждут, что к ним спустится какой-нибудь ангел и возьмет «их тэтана», что бы это ни было. Иначе говоря, они приходят в ужасное замешательство. Они не думают о себе, как о духе, они начинают думать о себе как о теле, поскольку им постоянно твердят о том, чтобы они заботились о своей душе. Это интересный механизм контроля. Он срабатывает как переключатель вэйлансов, в результате чего ребенок переходит в вэйланс тела. По меньшей мере, этот механизм делает человека практически шизофреником.

All right. Good. Have it tell you it's there once more.

Существует невероятное множество подобных механизмов, и все это механизмы контроля. Но именно так один дух держит на мушке других духов; он говорит: «Тут есть барьеры. Помните, давным-давно в 1006 году до нашей эры вы согласились с тем, что тут есть барьер, он по-прежнему здесь». И ребята отвечают:

Audience: Okay.

«Ладно. Ладно, он по-прежнему здесь. Хорошо. Хорошо. Я чувствую стену».

All right. Now have it tell you it's there, and you thank it for being there.

У нас есть громадное множество соглашений, которые направлены на то, чтобы обуздать других и ограничить их в действиях. Но когда индивидуум становится довольно сильно напуганным и деградировавшим, он, скорее всего, начнет использовать самые замечательные вещи, до которых он только может добраться, в целях контроля. Так вот, эти вещи никогда не предназначались для использования в качестве механизмов контроля. Счастье – это не очень-то хороший механизм контроля, если использовать его в этом качестве... если бы вы сказали кому-нибудь, вот так пространно: «Ты не сможешь быть счастлив, если не кинешь 82 доллара и 65 центов в коробку для бедных. И мы позаботимся, чтобы ты не был счастлив, пока не сделаешь этого. На самом деле сегодня у нас назначена встреча с парочкой святых, которых мы очень хорошо знаем, и мы добьемся, чтобы тебя прижали к ногтю. Так вот, счастье твоего любимого почившего папочки всецело зависит от твоей способности выложить достаточное количество денежек, чтобы твой старик вышел из чистилища. И он будет там оставаться, сынок, пока мы не исчерпаем весь твой счет до самого дна». Что ж, это один из способов исправить обладание.

Audience: (laughter)

Так вот, один из самых мощных факторов контроля – это тайна. Тайна – это невероятный фактор контроля. Тайна может поработить... как это было в случае со священниками в Халдее: они превратили свою собственную страну в развалины, потом отправились в Вавилон и превратили в развалины его. Они контролировали общество, создавая тайну изо всего подряд. Они знали, как рассчитать время наступления затмения. Они знали, как предсказывать наступление определенных явлений, связанных с движением небесных тел. И они знали, что в основе всего этого лежат просто естественные законы. И как же они это использовали? Ха! Они говорили: «Это огромная тайна, и это делаем мы, а вы кланяйтесь вот этой штуковине из грязи, тогда вы будете спасены. И в подтверждение наших слов в следующее воскресенье в 10:32 произойдет затмение солнца. И если к этому моменту вы не заплатите церкви все, что должны, мы так и не откроем солнце». Что еще оставалось людям, как не изыскивать средства?

Далеко позади на траке, почти в средние века, на науку смотрели как на своего рода спасение. Одно время наука считалась своего рода спасением... восхитительной вещью, которая освобождала человека. Ведь она развеяла тайны, которыми так старательно окутывались все эти соглашения, известные как явления природы. И вот появилась наука, она пришла и сказала: «Эти затмения солнца случаются. И никакие священники не могут их контролировать».

Audience: Okay.

И люди сказали: «Да неужели? Нам больше не нужно изыскивать средства». И они были очень благодарны, что появилась наука и указала им на этот факт. Хотя меня немного вводит в замешательство вот какой момент: почему парочка ребят в переломный момент, сидя на крылечке магазина, не обратила внимание на то, что эти затмения всегда «раз-затмениваются». Это кажется чуточку невероятным. Мне кажется, с течением времени люди должны были заметить, что точность заклинаний и молитв не имеет никакого отношения к затмению солнца или луны. Но очевидно, что они этого не заметили. Пришла кучка ученых и развенчала все эти тайны, продемонстрировав, что все это – естественные законы. Это было очень, очень и очень хорошо. Но, по всей вероятности, с течением времени даже наука погрузилась в темную пучину тайн.

All right. Now thank it for being there.

Первым симптомом этого явилось вот что: для того чтобы называться ученым, совершенно необходимо специализироваться. Человеку нужно... я не знаю, как сейчас обстоят дела? Человеку нужно проучиться до тридцати двух лет, прежде чем он сможет получить государственную работу с окладом в двести долларов в месяц. Ему нужно учиться, учиться и учиться, и он учится быть специалистом, быть специалистом, быть специалистом, и в конце концов из него получается инженер-эксперт по пару высокого давления. Но после этого ему нужно учиться еще шесть лет, чтобы узнать о паре низкого давления.

Audience: Thank you.

Рассмотрим человека, который ходит в университеты и колледжи, упорно учится и работает... это умный человек, человек, который хочет лечить людей... и он изучает тело человека на протяжении многих, многих, многих лет. И вот, завершив обучение, он становится специалистом по какому-то определенному типу ревматизма. Я хочу сказать, он все это время изучал это и стал специалистом.

All right. Once more, let's have the ceiling tell you it's there. (pause) Now thank it for being there.

Вот так и создаются тайны: вы дробите науку на чрезвычайно специализированные области. И когда наука начинает развиваться в этом направлении, она уже больше никого не делает свободным, она начинает порабощать. И с течением времени самая большая, самая огромная научная организация будет становится все более, более и более таинственной, пока у нее вообще не останется ни одной коммуникационной линии. А потом она начнет постепенно превращаться в своего рода духовенство... и когда позади магической атомной бомбы появится маленький флажок и начнет развеваться, это будет означать, что люди должны выложить еще по пять баксов. Я хочу сказать, именно так все и происходит. Именно так и появляется духовенство. Обнаруживается какое-нибудь естественное явление, а потом кто-нибудь делает из него тайну.

Audience: Thank you.

Прямо сейчас, как мне сказали... сам я этого не знал... Комиссии по атомной энергии очень трудно вести дела в своих собственных организациях. Ведь ее линии безопасности настолько надежны, ее барьеры настолько непроницаемы, что она не может надлежащим образом установить для всех доступ по степени секретности, поэтому она повсеместно искривляет свои коммуникационные линии. И в один прекрасный день у одного человека будет одна часть формулы, у второго – вторая, у третьего будет еще какая-нибудь часть, и никто из них не будет знать, где находятся другие. Это будет здорово, да... я с вами согласен.

Good. Have it tell you again. (pause) Now thank it for being there.

Но что они будут... что они будут делать тогда? Каким будет следующий импульс? К сожалению, импульс будет состоять в том, чтобы просто сказать: «Хорошо. У меня есть вся бомба целиком»... огромная ложь... «у меня есть вся бомба целиком и она лежит прямо в ящичке моего стола. И если вы все не заплатите за определенное количество свечек, или не купите определенное количество новых пробирок и не подарите их лаборатории, бомба взорвется. И я ничего с этим не смогу поделать, потому что ее контролирует демон. Вот он. Вы не верите... мы сделали его плотным. Мы зовем его “водородная бомба”». Такого рода вещи. Тайна. Тайна, используемая для контроля и порабощения.

Audience: Thank you.

Всякий раз, когда вы начинаете прятать знание, или запутывать явления, или превращать какую-либо функцию жизни в чрезвычайно специализированный и ограниченный культ, вы можете ожидать, что контроля будет больше, чем его нужно для нашего счастья. Это несомненно.

Is it coming down quite as low when you do it?

Что ж, вот что сделал дух. Он пришел и сказал: «Понимаете, я могу создавать идеи. Тело преобразовывает еду в энергию, выполняет разные действия и все это специализированная функция». Правда? Ну, а как это тело оказалось здесь? Что ж, это тело существовало на траке ужасно долго... даже приверженцы Дарвина согласились с тем, что оно существует на траке ужасно долго... поэтому о нем успело позаботиться очень много духов. Они встроили в него всевозможные автоматические образцы поведения, всевозможные машины, чтобы оно могло выполнять все эти функции. Но любой из них мог начать с нуля и создать готовое тело, которое было бы так же хорошо видно, как и любое существующее сейчас тело. Это весьма странно, понимаете?

Audience: (laughter)

Так вот, рассмотрим духа... индивидуума, который радостно занимает тело и думает, что он от этого тела зависит. Ведь это тело знает так много, оно знает, как можно так замечательно себя построить, тогда как сам дух, как он чувствует, ничего подобного построить не может. Следовательно, он зависит от тела. А это неправда. Он не является специалистом. И это первое, что вы должны знать о тэтане. Он может

All right. Now have your body tell you it's there. (pause) Now thank it for being there.

притвориться, что он специалист, но он им не является и никогда не будет являться. И его здоровье, могущество, сила и способности зависят от его неспециализированности.

Audience: Thank you.

А что такое специализация, как не идентность? Мы говорим, что такой-то человек водопроводчик, кто-то еще – плотник, кто-то еще – инженер, кто-то еще – врач. Это идентности, не так ли? Это идентности по функции. Но давайте спустимся отсюда ниже по шкале и скажем: «Этого человека зовут Джо, этого – Билл, а этого – Том».

Now have your body tell you it's there. (pause) Now thank it for being there.

Интересно, не так ли? Это нечто весьма специализированное. Вы хотите сказать, что это человек, который обладает вот такой идентностью? Это единственный человек, который обладает этой идентностью.

Audience: Thank you.

Скажите мне, есть ли на свете хоть кто-то, кто сможет получить выгоду от того, что индивидуумы будут иметь лишь одну идентность, от которой они не могли бы избавиться? Очень просто собирать налоги. Очень просто выяснить, «кто это сделал». Очень просто фиксировать людей и задавать им местоположение, – все это очень просто делать, если у людей есть вполне определенные имена.

Good. Now have your body tell you it's there. (pause) Now thank it for being there.

Но тут есть такая странность: чем больше вы занимаетесь идентификацией, тем больше совершается преступлений. Это невероятно. Это означает, что размах деятельности ФБР будет пропорционален количеству файлов в ФБР. И чем лучше и полнее будут составлены эти файлы, чем проще ФБР будет добираться до людей и находить кого угодно в мире... «Вот он!»... тем больше преступлений будет совершаться.

Audience: Thank you.

Вероятно, когда мы в предыдущий час проходили этот небольшой процесс: «Что ж, теперь мы тебя нашли», – вы, вероятно, на мгновение испытали такое отчаянное чувство, что-то вроде: «Я должен что-то предпринять, каким бы странным это ни было. Я в самом деле должен что-то предпринять». Быть может вы почувствовали такой маленький импульс. Велика вероятность, что так оно и было, но не обязательно. Но как только преступник оказывается полностью идентифицирован, ему вообще больше не на что надеяться. И если он начнет вести жизнь порядочного человека, это не принесет ему ни малейших преимуществ. Нет никакого возврата, никакого возрождения и никакого изменения. Он обречен следовать тем же курсом. И теперь неважно, кого он грабит или убивает. Иначе говоря, мы обставили все таким образом, что возврат преступника к добру и добродетели невозможно вознаградить. Таким образом, преступника невозможно реабилитировать до тех пор, пока его местоположение оказывается совершенно точно известным, пока к нему приклеен какой-то ярлык, пока вам о нем все известно. И всякий раз, как в городе Скенектади кто-нибудь грабит отель, то хватают этого парня, даже если он находился в Сан-Франциско. Спустя какое-то время этот парень как следует усвоит, что в этом нет никакого смысла, нет никакого смысла в том, чтобы быть честным. Совсем наоборот... существует масса причин не быть честным.

All right. Have your body tell you, "Sir," — or "Madam," as the case may be — "I have executed your command." (pause) Now thank it for having done so.

Так вот, это ужасно странная штука. Идентификация. Чем с большей уверенностью и легкостью можно идентифицировать человека, тем больше преступлений он будет совершать. Звучит невероятно, но это так. Кажется, что все должно быть как раз наоборот, не так ли? Кажется, что если бы преступники свободно разгуливали на свободе и их местоположение вообще невозможно было бы установить, если бы они могли пришить любого, кого им захочется пришить, если бы они могли убить любого, кого им захочется убить и так далее, тогда, очевидно, в мире процветала бы сплошная преступность. Вы не могли бы идентифицировать людей и так далее. Любой мог бы совершить преступление и тут же скрыться. Вы бы никогда не смогли его найти. Кажется, что за этим последовала бы длинная череда событий вроде тех, о которых вы читаете на страницах журналов Херста или в журнале «Тайм» или «Настоящий детектив».

Audience: Thank you.

Так вот, чрезвычайно странно... чрезвычайно странно то, что это неправда. Это неправда. Не существует зависимости между тем, насколько мирная обстановка и насколько много вокруг полиции. И пока вы будете верить в то, что обстановка является настолько мирной, насколько много вокруг полиции, вы будете и дальше наблюдать, как мир... пока мир будет в это верить... вы будете наблюдать, как мир втягивается в одну войну за другой, в одну войну за другой, в одну войну за другой. Не думаю, что кто-нибудь из нас не согласится со следующим утверждением: в мире, вне всякого сомнения, достаточно национальной полиции. У России под ружьем ходят миллионы, миллионы и миллионы людей. Так же как и у нас. В России есть военно-воздушные силы, управляемые ракеты, бомбы, ОГПУ, а у нас есть ЦРУ и... полиция, полиция, полиция. Целые армии и флоты. Люди, назначение которых стрелять и защищать и так далее... огромные армии полиции. Если увеличить их численность еще на один миллион, начнется война. Между миром и порядком и численностью полиции не существует прямой зависимости, между ними существует обратная зависимость. Чрезвычайно странно.

Now have it tell you that once more. (pause) Now thank it for having done so.

Понимаете, если у людей больше свободы, их нужды будут не такими большими. Они не будут испытывать отчаяние по поводу того или сего. У них будет достаточно свободы, чтобы они сами могли взять какую-то моральную ответственность за общество, в котором они живут. Известно ли вам, что именно законы о детском труде, которые вписаны в книги Вашингтона, в первую очередь являются причиной детской преступности, которая, как все мы признаем сегодня, является серьезной проблемой. Законы о детском труде. Конечно, есть капиталисты. Где-нибудь поблизости всегда орудуют какие-нибудь фашисты, которые затрудняют всем жизнь.

Audience: Thank you.

Нам говорили, что они заставляют детей работать на фабриках. И в конце концов пришлось издать закон о детском труде, чтобы детей больше не могли эксплуатировать. Знаете, что делают эти законы? Они просто говорят ребенку: «Ты не можешь принимать участие в этой игре, пока не станешь совершеннолетним, и тебе уже больше не захочется играть в эту игру. Ты не можешь принимать участие в этой игре. Ты не можешь играть в эту игру. Нет». И ребенок говорит: «Ньяаа! Вы хотите сказать, я не могу продемонстрировать людям, что я стою того, чтобы для меня или вместе со мной что-то делалось? Вы хотите сказать, что вы лишили меня основного способа приносить пользу моему народу, моей нации, моей семье? Вы хотите мне сказать, что я не нужен в этом обществе? Что ж, если я не нужен, это автоматически означает, что я никчемный человек».

All right. Now have it tell you once more that it's executed your command. (pause) Now thank it.

И затем, прямо под стать этим законам о детском труде, у нас появляются законы о детской преступности, создающие самые невероятные трудности, которые вам только доводилось видеть. Эти законы поразительны. Их сложность и глупость поразительны. К примеру, вот вам сравнение: молодой человек имеет полное право пойти и быть убитым за свою страну, но он не имеет права напиться пьяным, выпивая за свою страну.

Audience: Thank you.

Это странно, не так ли? Что ж, а наряду с этим существуют полицейские законы. В соответствии с ними молодежь должна уходить с улиц после девяти часов. Она должна то, она должна се, она должна идти туда, она должна идти сюда. У нее нет никаких законных прав.

This seem odd to you?

Я видел, как недавно один судья упек какого-то паренька в сумасшедший дом. Для этого он просто созвал заседание суда где-то на старых ступеньках и сказал: «Что ж, теперь идет заседание. Я обнаружил, что за этим ребенком никто не присматривает, этот ребенок теперь находится на попечении суда. Отправить его в сумасшедший дом».

Audience: Yes. (laughter)

Ребенка там не было. Никакие свидетельства не были представлены. Никаких компетентных медицинских заключений. Форма собрания суда не была соблюдена.

All right. Now that we've got a good beginning on this, let's have the front wall of the room say to you, "This means time is passing." (pause) And you say okay.

Это детская преступность в действии. Может быть, это крайность. Но забавно то, что это единственный случай, который я изучил, – я наткнулся на это случайно. Я просто отправил кого-то в суд, чтобы исследовать что-нибудь наподобие детской преступности... и это первое, на что он наткнулся. Потом он пришел и рассказал мне. понимаете? Все это произошло где-то за час или около того. Я как-то побоялся посылать этого человека туда снова, чтобы раздобыть информацию о еще каком-нибудь случае. А что если бы это оказалось еще хуже?

Audience: Okay.

И получается, что у нас в стране есть парни и девушки, и они в их возрасте уже способны выносить ребенка и вырастить его, они в состоянии работать, но вот они сидят и знают, что они не могут принести никакой пользы обществу.

Good. Have that wall of the room say, "This means time is passing." (pause) Tell it okay.

Знаете ли вы, как можно свести человека с ума? Просто убедите его в том, что он никому не может помочь. Просто убедите его в этом, и он пропал. А мы еще недоумеваем, почему у нас так много случаев психозов, неврозов, подросткового хулиганства, нарушений законов, и почему нам нужно иметь все эти файлы, файлы, файлы. Каждый плохой мальчик, убежденный в том, что он никому не может помочь, попав на учет полиции, остается в их списках навсегда, и из него получается настоящий, стопроцентный преступник. И мы производим их с той же скоростью, с какой мы можем крутить колеса машины правосудия... ха!

Audience: Okay.

Мы их сами производим. Мы берем ребенка на заметку, потому что в четырнадцать лет он прогуливал уроки, потому что он украл яблоко, когда ему было шестнадцать лет, потому что он украл машину, когда ему было семнадцать, потому что он застрелил человека и ограбил станцию обслуживания, когда ему было восемнадцать... Мы, конечно же, просто растим урожай преступников. Это первое, что необходимо иметь полиции: преступников.

All right. Have the other wall tell you, "Time is passing. This means time is passing." (pause) Give it an okay.

Вас никогда не поражало... вас никогда не поражало и не казалось странным, что в игре «полицейские и разбойники» необходимо наличие разбойников? И что в наше время в этом прекрасном цивилизованном обществе разбойников совершенно не хватает?

Audience: Okay.

Вы знаете, что художник, который рисовал «Дика Трэйси», восхитительно проводил время, пытаясь найти достаточное количество злодеев, которых бы мог преследовать Дик Трэйси: Безлицый, Каменнолицый, Головотяпка, Головорепка. Он просто восхитительно проводил время, пытаясь найти таких злодеев. И никому так ни разу и не пришло в голову: «Надо же, работа полицейского была бы чрезвычайно увлекательной, если бы вокруг было так много проходимцев, и если бы приходилось так много за ними гоняться».

Well, fine. Now have the back of the room tell you, "This means time is passing." (pause) Give it an okay.

А известно ли вам, чем занимается полицейский? Он ездит на полицейской машине, набирая вес и постепенно заполняя собой весь салон. Он должен быть бдительным, он должен быть энергичным и расторопным. Он должен кого-нибудь арестовывать. Он полицейский. Ему постоянно читают лекции: «Преступность должна исчезнуть!» А может быть, ее и нет? Нет ничего глупее, чем полицейский без прохвоста, за которым он мог бы гоняться, нет ничего глупее, чем армия без войны, в которой она могла бы сражаться. И эти ребята стараются выйти из этого глупого положения настолько быстро, насколько они способны.

Audience: Okay.

Так вот, здесь есть такая странность: люди настолько перестают понимать самих себя из-за контроля... внешнего контроля... и из-за тягот и принуждения, что начинают думать, будто никому нельзя доверять, поэтому необходимо установить еще вот столько-то барьеров.

Give it a better okay than that.

Но барьеры сами по себе демонстрируют, что никому нельзя доверять. И мы приходим к выводу, что никому нельзя доверять, а поэтому мы обзаводимся еще некоторым количеством барьеров. И из-за этого мы приходим к выводу, что никто не достоин доверия, и тогда мы обзаводимся еще некоторым количеством барьеров, мы переходим к более низкой части цикла, и так все это и продолжает катиться вниз.

Audience: Okay!

Вам необходимо насоздавать определенное количество барьеров, чтобы быть в безопасности. Если вам необходимо быть в безопасности, значит, должно быть, в окружении присутствует что-то опасное. Это самое очевидное заключение.

All right. Now have the floor tell you, "Time is passing." (pause) Give it an okay. Come on. Give it an okay.

Например, если бы вы постоянно разъезжали взад-вперед по улице в машине, оборудованной турелью, в которой сидела бы парочка охранников с заряженными автоматами, и сами вы были бы защищены пуленепробиваемыми стеклами, а дно машины было бы таким, что мины и бомбы не могли под ним взорваться... если бы вы просто поездили в этой машине несколько дней, вы бы начали думать, что на вас охотятся.

Audience: Okay.

Точно вам говорю. «У меня так много барьеров». И мы подошли к главной аберрации, от которой страдает человек, и к одной из причин, по которой он все время себя сдерживает: «Должна быть какая-то причина». Понимаете, он все время говорит:

All right. Now have the ceiling and the lights in it tell you, "Time is passing." (pause) Give it an okay.

«Должна быть какая-то причина». Мне приходилось наблюдать самые примечательные проявления этого. Встает какой-нибудь человек, произносит речь. Он говорит всем людям, которые сидят перед ним, что Саентология – это очень хорошо. Он начинает свою речь с того, что говорит им это, и прежде чем он заканчивает свою речь, он говорит: «Все это очень хорошо, да вот только все люди, связанные с Саентологией, сумасшедшие и все такое».

Audience: Okay.

И странно в этом то, что сидящие там одиторы говорят: «Ну, должно быть, у этих людей есть веские причины так себя вести. Да, должно быть на это существует какая-то причина. Вероятно, это объясняется просто с точки зрения поведения. И, вероятно, это объясняется тем фактом, что, вероятно, в Саентологии никто ни на что не годится. Может быть, это относится и ко мне. Но должна быть какая-то серьезная, веская причина, почему это так. Посмотрим. Должна быть, должна быть какая-то причина».

Well, all right. Now, does that make you feel good to know that time is passing that way?

Да, такая причина есть, вне всякого сомнения, такая причина есть, если безумие можно назвать причиной. Либо это явное желание полностью уничтожить Дианетику и Саентологию, если вам хочется назвать это причиной. Но они всегда думают, что есть какая-то более веская причина. И это, вероятно, самая замечательная аберрация, которую я только наблюдал у кого-либо: «Должно быть, есть более веская причина».

Audience: (various responses)

Я встречал людей, которые сидели и логически рассуждали, находя всевозможные причины того, почему Джо внезапно ворвался, выхватил револьвер и убил Билла. И у этого, наверное, было множество причин. И эти люди выискивали эти причины часами напролет и совершенно упускали из виду тот факт, что, может быть, все дело в том, что Джо просто вошел, выхватил револьвер и застрелил Билла. Понимаете? Что, может быть, за этим не стоит вообще никаких причин.

That make you feel good? All right.

Так вот, если бы вы ездили, защищенные со всех сторон броней, и если бы вы жили в обществе, в котором порядок поддерживали бы бог знает сколько подразделений полиции или армии, вот что вы в конце концов почувствовали бы:

We're going to have the front wall of the room now say, "There is no time." (pause) Give it an okay.

«Знаете, должно быть, есть какая-то причина, по которой все эти люди здесь. Понимаете, должно быть, есть какая-то причина, по которой на каждом углу стоят полицейские в восемь рядов. Должно быть, на то есть какая-то причина, вот и все. Кто-то еще более опасен, чем мы, иначе нам не нужно было бы так основательно себя защищать».

Audience: Okay.

И я сейчас только что описал интериоризированного тэтана, он говорит: «Если я так старательно прячусь, должно быть, за мной кто-то охотится. Если я так стараюсь защитить это тело, должно быть, кто-то старается его уничтожить. Если мне приходится так напряженно трудится, преодолевая все трудности, чтобы чем-то обладать, должно быть есть кто-то, кто старается все это у меня отнять». И, если подняться немного выше по шкале: «Если мне приходится так вкалывать, чтобы доказать свою ответственность и сделать других людей ответственными, должно быть все люди безответственны, включая меня. И если мне приходится так потеть, кряхтеть и мучиться, чтобы поднять это тело утром и уложить его в кровать вечером, должно быть, телами управлять очень сложно. Значит, контроль – это серьезная штука».

And the back wall of the room say, "There is no time."

Еще немного выше на шкале мы обнаруживаем следующее: «Все говорят о смерти. Значит, из этого вытекает, что в один злосчастный день я умру. Вы только посмотрите на всех этих апатичных людей. Должно быть, в обществе есть что-то такое, из-за чего оно находится в апатии. А если все эти люди сидят и плачут, значит, мир, должно быть, печален. И если все вокруг меня напуганы до смерти, боже мой, должно быть, здесь повсюду привидения! И если мои родители и мой босс постоянно на меня злятся, значит я, должно быть, дрянь. И если все, кого я знаю, относятся друг к другу антагонистично, это должно означать, что люди вообще ни на что не годятся. И если все в Нью-Йорке изнывают от скуки, значит, это, должно быть, очень скучное место».

Audience: Okay.

Но к счастью, в некоторых отношениях... мы входим и видим банкира. Он чрезвычайно консервативен, поэтому мы приходим к выводу, что есть что-то, к чему следует относиться с сомнением. И еще более отрадно... еще более отрадно то... что мы видим кого-то, кто преисполнен невероятного энтузиазма, и если мы находимся в довольно хорошей форме, мы говорим: «Знаете, должно быть, есть что-то, из-за чего можно прийти в такой энтузиазм». Но знаете ли вы, что сегодня говорит человек, когда видит кого-то в сильном энтузиазме? Он говорит: «Чокнутый!» А если мы видим, как кто-нибудь сидит, пребывая в потрясающей безмятежности... и очевидно, что для того, чтобы оставаться безмятежным, необходимо прилагать массу усилий... мы делаем вывод, что быть безмятежным чрезвычайно трудно.

Good. And have that wall say, "There is no time."

Иначе говоря, когда мы просматриваем Шкалу тонов снизу вверх, то всякий раз, когда мы добавляем к ней «Должна быть какая-то причина», мы привносим туда какое-нибудь необоснованное обобщение, которое приводит нас к выводам, не всегда соответствующим нашим интересам.

Audience: Okay.

Со мной был один странный случай. Я был на корабле, и нам приходилось очень трудно: мы боролись с бурным морем и буйными ветрами, причем двигатели вышли из строя. И к нам на борт высадилась спасательная команда. Все были убеждены в том, что корабль вот-вот развалится на куски и пойдет ко дну.

Good. And that wall tell you that there's no time.

На самом деле этот вывод не был обоснованным. Просто море бушевало так сильно, что это казалось возможным. Но все они пришли к выводу, что в течение этих последних минут они доживают свои последние дни, – каждая минута длилась примерно двенадцать лет. И на палубу высадилась спасательная команда, которая так не считала. И трое человек из этой спасательной команды сделали то, что не смогли сделать двадцать восемь человек экипажа. И эти трое сделали все это в течение десяти минут, в то время как другие не могли справиться с этим в течение десяти часов.

Audience: Okay.

Разные выводы. Одна и та же ситуация, один и тот же корабль. Конечно, вы могли бы сказать: «Ну, команда на корабле уже была усталой». Что ж, спасательная команда тоже была усталой. Им пришлось идти на веслах через открытое море три мили, чтобы добраться до нас. Они устали в два раза больше, чем ребята на борту корабля.

Good. Now the ceiling tell you there's no time.

Поэтому мы приходим к выводу, что вы должны быть способны иметь независимый подход к существованию – неважно, каково положение дел. Очевидно, что вы можете иметь независимый подход к существованию, не зависящий от уже существующего подхода. И вовсе не обязательно, что независимый подход к существованию не устоит перед общим подходом к существованию. Это не является неоспоримым фактом.

Audience: Okay.

Так вот, в начале мы заговорили о постулатах. Человек может иметь независимый подход к существованию невзирая на происходящее, он может ухудшать и улучшать что-то по собственному желанию, и это напрямую зависит от его способности сохранять свою уверенность, веру в себя и в свою способность создавать постулаты.

Good. And the floor tell you there's no time.

Он может сказать, что он чувствует то-то, и вот он уже чувствует это. Но он должен быть в состоянии верить самому себе, чтобы сказать это. Он должен быть в состоянии сказать: «Я могу проявлять настойчивость; я могу добиться успеха», – а потом добиться успеха. Он также должен быть в состоянии сказать: «Что ж, думаю, на этот раз я проиграю», – и просто проиграть. Его в равной степени не должны впечатлять ни победы, ни поражения. Он должен быть до какой-то степени не впечатлительным. Но он будет в состоянии как побеждать, так и проигрывать. Он сможет взять контроль над сложившейся ситуацией в свои руки либо улучшить любую ситуацию, не подвергнувшись огромному влиянию окружающих обстоятельств.

Audience: Okay.

И как мы это называем? Мы называем это «селф-детерминизм». Таким образом, способность человека быть счастливым и вести жизнедеятельность... я бы предпочел называть это «жизнедеятельность»... способность человека жить зависит от его способности детерминировать свои действия и действия других людей просто с помощью постулата.

All right. Well, that's fine. Now is that the truth?

И тот, кто может это делать, возвышается среди других подобно гиганту. А тот, кто не может этого делать, был, есть и всегда будет рабом.

Audience: (various responses)

Спасибо.

All right. Now let's have the front wall of the room say, "This means there is no time." (pause) Give it an okay.

Audience: Okay.

Good. And the back wall of the room, have it say, "This means there is no time."

Audience: Okay.

All right. And that wall to the right, "This means there's no time."

Audience: Okay.

All right. And the left wall of the room.

Audience: Okay.

All right. And the ceiling, "This means there's no time."

Audience: Okay.

All right. And the floor.

Audience: Okay.

Audience: Okay.

All right. And the back wall of the room, "This means there is time."

Audience: Okay.

All right. And the right wall, "This means there is time."

Audience: Okay.

All right. Now have the left wall say, quite audibly — don't care if you hear it or not, but just say that it's saying it audibly — "This means there's no time."

Audience: Okay.

All right. And the ceiling.

Audience: Okay.

All right. And the floor.

Audience: Okay.

Well good. All right. Now let's have the front wall of the room, just for variation and difference, say, "This means there is no time at all."

Audience: Okay.

All right. And the back of the room, have it say, "This means there's no time at all."

Audience: Okay.

All right. And the right-hand wall, "This means there's no time at all."

Audience: Okay.

Okay. And the left wall.

Audience: Okay.

All right. And the ceiling, "This means there's no time at all."

Audience: Okay.

All right. And the floor.

Audience: Okay.

All right. Now how's that make you feel?

Audience: (various responses)

Doesn't do anything to you at all? You're not feeling masses of energy, or anything like that, suddenly stop, are you? Nothing bad like that.

All right, then let's have the front wall of the room say, "There's plenty of time."

Audience: Okay.

All right. And the back wall, "There's plenty of time."

Audience: Okay.

All right. And the right-hand wall, "There's plenty of time."

Audience: Okay.

All right. And the left-hand wall, "There's plenty of time."

Audience: Okay.

All right. And the ceiling, "There's plenty of time."

Audience: Okay.

And the floor, "There's plenty of time."

Audience: Okay.

All right. Now, let's you say, "There's a floor there."

Audience: There's a floor there.

Good. Now let's look over this right-hand wall and say, "There's a wall there."

Audience: There's a wall there.

All right. Is it convinced?

Audience: (various responses)

Is anybody convinced?

Audience: (various responses)

Did you convince anybody?

Audience: No.

All right. Now tell it again so that you convince everyone that there's a wall there.

Audience: There's a wall there.

All right. Is everybody convinced?

Audience: (various responses)

Did you convince anybody?

Audience: (various responses)

All right. Now let's look at this left-hand wall over here and say, "There's a wall there."

Audience: There's a wall there.

Good. Did you convince anybody?

Audience: Yes.

Well, all right. Now let's take the back of the room, "There's a wall there."

Audience: There's a wall there.

Good. Fine. Now let's point to the ceiling and say, "There's a ceiling there."

Audience: There's a ceiling there.

Did you convince anybody?

Audience: Yes.

Well, all right. Well, good. Now we're getting real convincing.

Now without your body's hands, without your body's hands at all, I want you to point to your body and say, "There's a body there."

Audience: There's a body there.

All right. Let's do that again. Point, "There's a body there."

Audience: There's a body there.

Have the body say okay.

Audience: Okay.

Now point to the body again and say, "There's a body there."

Audience: There's a body there.

Have the body say okay.

Audience: Okay.

All right. Point to it again and say, "There's a body there."

Audience: There's a body there.

Say, "Okay."

Audience: Okay.

All right. Now have the body lift its thumb and point over its shoulder and say, "There's a thetan there," and you say okay.

Audience: (laughter) Okay.

All right. Let's do that again. "There's a thetan there."

Audience: There's a thetan there.

And you say okay.

Audience: Okay.

All right. Now let's point again, "There's a thetan there."

Audience: There's a thetan there.

You say okay.

Audience: Okay.

All right. Now this time, decide that it's just your body talking without any volition on your part, "There's a thetan there."

Audience: There's a thetan there.

And you say okay.

Audience: Okay.

All right. Let's do that again. "There's a thetan there."

Audience: There's a thetan there.

And you say okay.

Audience: Okay.

All right. Now you be somewhere back of the body and say, "There's a body there."

Audience: There's a body there.

Have it say okay.

Audience: Okay.

All right. Now you say, "I've just located a body there."

Audience: I've just located a body there.

Have it say okay.

Audience: Okay.

All right. Once more, "I've just located a body there."

Audience: I've just located a body there.

Have it say okay.

Audience: Okay.

Once more, "I've just located a body there."

Audience: I've just located a body there.

Have it say okay.

Audience: Okay.

All right. Once more, "I've just located a body there."

Audience: I've just located a body there.

Have it say okay.

Audience: Okay.

All right. Does it have the feeling of being better located by you?

Audience: Yes.

Can you get the body to get the feeling now that you'll get it if it doesn't obey you?

Audience: (laughter)

All right. Let's find the front of the room.

Audience: Okay.

Okay. Let's find the back of the room.

Audience: Okay.

All right. Let's find the floor.

Audience: Okay.

All right. Let's find the ceiling.

Audience: Okay.

All right. Let's find the left-hand wall.

Audience: Okay.

And let's find the right-hand wall.

Audience: Okay.

All right. Are there six walls in this room?

Audience: (various responses)

Are there at least six walls in this room?

Audience: Yes.

All right. If there are six walls in this room, check over to yourself quietly some things that aren't in the room. (pause) Got some things that aren't in the room?

Audience: (various responses)

Let's get some more things that aren't in the room and where they aren't. (pause) Come on, where they aren't. (pause) Now you got that?

Audience: Yes.

Well, good. Now let's get some things that are in the room. Check them over, point them out. (pause) Got that?

Audience: Yes.

All right. Now let's check over some things that are not in the room. And check over exactly where they're not in the room. There's no giraffe there, you know. (pause) Got some specific places where things are not?

Audience: Yes.

Good. Good. All right. Now let's check over some things that are in the room. (pause) Well, good. That's fine.

Now let's check over some specific things that are not in the room. (pause) If anything suddenly pops into view, tell an Emergency Auditor, he'll have it taken out. (audience laughter) (pause) All right. All right. Fine.

Now let's check over some things that are in the room. (pause) Okay. Now how you doing? Hm?

Audience: Fine.

Doing good. All right.

Now let's check over some people that are present. Some people that are present. (pause) Well, fine. That's real good. That's real good.

Now let's check over some people that are not present. And exactly where they're not present, and what chair. (pause)

People that are not present and exactly where they're not present. I'm sure there's no grandmother in the middle of that table. (pause) All right. Good.

Now let's check over some people that are present. If I feel myself getting thin I'll know what you're doing. (audience laughter) (pause) Check them over, some people that are present. (pause) All right. Fine. Fine.

Now let's check over some people that you absolutely know are not present. (pause)

Let's get where they're not present, now, down to a micromillimeter. (pause) Got that? Well, good.

Let's check over some people that are present. There must be somebody here. (pause) Well, all right. Now, that's fine. That's fine. That's real good.

Now I'm going to give you just a little bit more difficult one, because you've been very good. And let's check over some thetans that are not present.

Audience: (various responses)

Now, only certainty goes here. Certainty only. (pause) Some thetans that are not present. Somebody hold up his hand when he's found one. (audience laughter) All right.

Come on. Some more thetans that are not present and just get exactly where they're not present. (pause) Send you out of here tonight seeing thetans is the last thing I'd ever do! (pause) You found some, huh?

Audience: Yes.

Well, good. Now let's check over some thetans that are present. (pause) Some thetans that are present. (pause) You getting some?

Audience: (various responses)

Huh? Check over some more thetans that are present here. (pause) Is there somebody present doesn't like that feeling? All right.

I'll tell you what we'll do now. We're going to check over some thetans that are not present — that we know for sure are not present. (pause) That give you a big feeling of certainty? Check over some thetans you know for sure are not present. Some spirits that you know aren't here. (pause) You can check over yourself, too, if you want to. (audience laughter)

Some more thetans that are not present. (pause) All right. All right. Now let's check over some thetans that are present. (pause) Oh, is that getting easier?

Audience: Yes.

Well, all right. Now let's check over, very laboriously — you have to do this laboriously and seriously to get the maximum benefit from it. (audience laughter) All right. Let's check over some thetans now that you absolutely are absolutely certain, completely and entirely, are not here. (pause)

You see, that also includes somebody who doesn't believe in thetans. You see? Say, you know, "Absolutely certain no thetans." And get that certainty run out. (pause) Okay.

Now let's check over some that are present. And see if it's easier to do. (pause)

Easier to do?

Audience: Mm-hm.

Well, all right. Now once more let's find some thetans that are not present. (pause)

Oh, let's look over the situation better than that, and let's get each thetan that isn't present this time and say okay. Every time you get one that isn't present, say okay about it.

Audience: (a few scattered "okays")

Oh, there must be more thetans absent than that! Come on! (audience laughter) (pause) Well, fine. Well, fine.

Now let's check over some thetans that are present, and each time say okay.

Audience: (multiple "okays")

All right. How's that going? Is it easier?

Audience: Yes.

It's getting easier, huh? Well, fine.

Now let's check over once more, some thetans that are not present. Giving each one an okay. A vote of absence.

Audience: (multiple "okays")

Getting some this time? You getting a greater certainty on their absence?

Audience: Yes.

Well, all right. Let's get some more that are absent. (pause) All right. Fine.

I hear everybody running down on the thing. Let's check off some now that you know for sure are present, and salute them with an okay.

Audience: (multiple "okays")

Well, all right. Is that coming up a little bit on certainty?

Audience: Yes.

Huh? All right. Where's your body?

Audience: Right here.

All right. Where's your body?

Audience: Right here.

Okay. Where's your body?

Audience: Right here.

Well, all right. Where's your body?

Audience: Right here.

Well, okay. Where's your body?

Audience: Right here.

All right. Where is your body?

Audience: Right here.

All right. Point to it. (pause) All right.

Where's your body?

Audience: Here.

Okay. Where's your body?

Audience: Here.

Fine. Where's your body?

Audience: Here.

Well, all right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

Okay. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

Well, okay. Where's your body?

Audience: Here.

Okay. Where is your body?

Audience: Here.

Okay. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

Okay. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

Well, okay. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

Okay. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where is your body?

Audience: Here.

All right. Where is your body?

Audience: Here.

Okay. Where is your body?

Audience: Here.

All right. Where is your body?

Audience: Here.

All right. Where is your body?

Audience: Here.

All right. Where is your body?

Audience: Here.

All right. Where does your body say you are?

Audience: (various responses)

Okay. Where does your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where does your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where does your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where does your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where does your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where is your body?

Audience: Here.

Okay. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

Okay. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body?

Audience: Here.

All right. Where's your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where's your body say you are?

Audience: Here.

All right. Where are you?

Audience: Here.

Okay. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Fine. Where are you?

Audience: Here.

Okay. How you feel?

Audience: Fine.

Fine? Anybody feeling groggy?

Audience: No.

You mean I haven't upset anybody?

Audience: No.

Ah, the pity of it! (audience laughter) Well, I can try.

Now let's have this front wall up here give you a warning, and you say okay.

Audience: Okay.

All right. Have the back wall give you a warning.

Audience: Okay.

All right. Have the right wall give you a warning.

Audience: Okay.

All right. Have the left wall give you a warning and you give it an okay.

Audience: Okay.

All right. Have the ceiling give you a warning.

Audience: Okay.

All right. Have the floor give you a warning.

Audience: Okay.

All right. Have the front wall give you a very positive warning.

Audience: Okay.

All right. Have the back wall give you a warning.

Audience: Okay.

All right. Did it speak that warning?

Audience: Yes.

Did it articulate it and communicate it?

Audience: Yes.

Well, fine. Have the right-hand wall do it.

Audience: Okay.

All right. Have the left-hand wall do it.

Audience: Okay.

All right. Have the ceiling do it.

Audience: Okay.

All right. Have the floor do it.

Audience: Okay.

All right. Now we're going to change the mood of this. We're going to have the front-hand wall give you a warning and you're going to say thank you.

Audience: Thank you.

All right.

Have it give you a very dastardly warning now, that rear wall. Have it give you a warning, you say thank you.

Audience: Thank you.

All right. Now have that right-hand wall give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The left-hand wall give you a warning.

Audience: Thank you.

Good. The ceiling give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The floor give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The front wall give you a warning.

Audience: Thank you.

Good. The back wall give you a warning.

Audience: Thank you.

Good. The right wall give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The left wall give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The ceiling give you a warning.

Audience: Thank you.

And the floor give you a warning.

Audience: Thank you.

Okay. Now have the front wall give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The back wall give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The right-hand wall give you a warning.

Audience: Thank you.

And the left-hand wall give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The ceiling give you a warning.

Audience: Thank you.

All right. The floor give you a warning.

Audience: Thank you.

Well, fine. Now how do you feel about this warning?

Audience: Okay.

Feel pretty good about it? Feel pretty good, huh?

Well, now I want you to say in response to the warning this time, "How nice of you."

Now let's have the front wall give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. The back wall give you a warning.

Audience: How nice of you.

All right. The right wall give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. The left wall give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Have the ceiling give you a warning.

Audience: How nice of you.

And the floor give you a warning.

Audience: How nice of you.

Now, have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Tell it, "How nice of you."

Audience: (various responses)

Good. Now have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Well, good. Now have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Now have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Now have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

All right. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Fine. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Well, fine. Have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

Good. Now have your body give you a warning.

Audience: How nice of you.

All right. Now, that's just fine. That's just fine. You're just doing fine.

You're a good group.

Now let's have this front wall complain to you and you say, "Poor thing."

Audience: Poor thing.

Did you have it complain?

Audience: Yes.

All right. Good. Now have the rear wall complain to you.

Audience: Poor thing.

That's right. Now have the right-hand wall complain to you and you say,

"Poor thing."

Audience: Poor thing.

All right. Have the left-hand wall complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have the ceiling complain to you.

Audience: Poor thing.

All right. Have the floor complain to you.

Audience: Poor thing.

All right. Now have your body complain to you.

Audience: Poor thing. (laughter)

All right. Now let's have the front wall complain to you. "Poor thing."

Audience: Poor thing.

Good. The back wall complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. The right-hand wall complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. The left-hand wall complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have the ceiling complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have the floor complain to you.

Audience: Poor thing.

Well, fine. Have your body complain to you.

Audience: Poor thing. (laughter)

Once more have your body complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have your body complain to you.

Audience: Poor thing.

All right. Have your body complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have your body complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have your body complain to you.

Audience: Poor thing.

All right. Have your body complain to you.

Audience: Poor thing.

Good. Have your body complain to you again.

Audience: Poor thing.

Well, fine. Fine. Now let's have the front wall give you a complaint.

Audience: Poor thing.

All right. Have the back wall give you a complaint.

Audience: Poor thing.

Good. Let's have the right-hand wall give you a complaint.

Audience: Poor thing.

The left-hand wall give you a complaint.

Audience: Poor thing.

The ceiling give you a complaint.

Audience: Poor thing.

And the floor give you a complaint.

Audience: Poor thing.

All right. You got that real good now?

Audience: Yes.

Huh? All right.

Now we're going to have the front wall give you a complaint and you say,

"You've come to the right place." All right.

Let's have the front wall give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

All right. The back wall give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

Good. Now let's have the right wall give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

Good. And the left wall give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

Good. Now let's have the ceiling give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

Good. And the floor give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

Good. Now have your body give you a complaint.

Audience: You've come to the right place. (laughter)

Once more, have your body give you a complaint.

Audience: You've come to the right place.

Okay. How do you feel?

Audience: Fine.

Good. Good. Let's just spot the front wall now.

Audience: Okay.

All right. Let's spot the rear wall.

Audience: Okay.

All right. Let's spot the right-hand wall.

Audience: Okay.

Now let's spot the left-hand wall.

Audience: Okay.

Good. Let's spot the ceiling.

Audience: Okay.

All right. Let's spot the floor.

Audience: Okay.

All right. Let's spot the back of your head.

Audience: Okay.

All right. Is that a little easier?

Audience: Yes.

Well, fine. All right. How do you feel?

Audience: Fine.

All right. How do you communicate?

Audience: (various responses)

Good. Now, if you went around asking people how do you communicate instead of how you feel, what do you suppose would happen?

Audience: (laughter)

Well, let's find out. I'm going to ask you the question and you tell me.

How do you communicate?

Audience: (various responses)

Well, all right. How do you communicate?

Audience: (various responses)

Well, all right. How do you communicate?

Audience: Fine.

Okay. How do you communicate?

Audience: Fine.

All right. How do you communicate?

Audience: Fine.

All right. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How do you communicate?

Audience: Fine.

All right. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, all right. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How do you communicate?

Audience: Fine.

All right. How do you communicate?

Audience: Fine.

All right. How do you communicate?

Audience: Fine.

All right. How do you look?

Audience: Fine. (laughter)

All right. How do you communicate?

Audience: Fine.

Good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, how do you communicate?

Audience: Fine.

Good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How do you communicate?

Audience: Fine.

Well, good. How's your case?

Audience: Fine. (laughter)

Well, fine. How's your case?

Audience: Fine.

Well, fine. How's your case?

Audience: Fine.

Well, good. How's your case?

Audience: Fine.

Well, all right. How's your case?

Audience: Fine.

All right. How is your case?

Audience: Fine.

All right. Where is your case?

Audience: Here. (laughter)

Okay. Where's your case?

Audience: Here.

All right. Where's your case?

Audience: Here.

Well, okay. Where's your case?

Audience: Here.

Okay. Where isn't your case?

Audience: There.

All right. Where isn't your case?

Audience: There.

All right. Where isn't your case?

Audience: There.

Well, okay. Where isn't your case?

Audience: There.

Well, good. Where isn't your case?

Audience: There.

Well, good. Where isn't your case?

Audience: There.

Well, good. Where is your case?

Audience: Here.

Well, fine. Where is your case?

Audience: Here.

Well, fine. How is your case?

Audience: Fine.

Well, fine. What case?

Audience: (laughter)

All right. How's the floor?

Audience: Fine.

Well, okay. How's the floor been treating you lately?

Audience: (various responses)

Well, all right. How's Earth been treating you lately?

Audience: Fine.

Well, good. How's Earth been treating you lately?

Audience: Fine.

Well, good. How you been treating Earth lately?

Audience: Good.

Well, good. How you been treating Earth lately?

Audience: Good.

Well, all right. How's your gravity?

Audience: (various responses)

Well, okay. How's your gravity?

Audience: (various responses)

Well, okay. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, okay. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, all right. How's your gravity?

Audience: Fine.

All right. How is your gravity?

Audience: Fine.

Okay. How's your gravity?

Audience: Fine.

Okay. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, all right. How's your gravity?

Audience: Fine.

Do you realize if you can't keep serious, you won't stay down? How's your gravity?

Audience: (laughter)

All right. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, good. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, good. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, fine. How's your gravity?

Audience: Fine.

Fine. Are you sticking together?

Audience: Yes.

Well, good. Are you sticking together?

Audience: Yes.

Well, good. Are you sticking together?

Audience: Yes.

Well, good. How do you stick together?

Audience: (laughter)

Well, fine. Are you sticking together?

Audience: Yes.

Well, all right. How's your gravity?

Audience: Fine.

Well, all right. Where's your gravity?

Audience: Here.

Where's your gravity?

Audience: Here.

Well, all right. Where is your gravity?

Audience: Here.

Well, all right. Where is your gravity?

Audience: Here.

All right. Prove it. (audience laughter) Okay. Where's the front wall?

Audience: There.

Good. Where's the back wall?

Audience: There.

Good. Where's the right-hand wall?

Audience: There.

Good. Where's the left-hand wall?

Audience: There.

Good. Where's the ceiling?

Audience: There.

Good. Where's the floor?

Audience: There.

Good. Where's your body?

Audience: Here.

Good. Where am I?

Audience: There.

Good. Where are you?

Audience: Here.

Good. Where am I?

Audience: There.

Good. Where are you?

Audience: Here.

Good. Where's this room?

Audience: Here.

Well, good. Where are you?

Audience: Here.

All right. Where's the preclear?

Audience: Here.

All right. Where's the auditor?

Audience: There.

All right. Where's the preclear?

Audience: Here.

All right. Where's the session?

Audience: Here.

All right. Where's the session?

Audience: Here.

All right. Where's the session?

Audience: Here.

Okay. How do you feel?

Audience: Fine.

Good. You feel pretty good?

Audience: Yes.

You got a case?

Audience: (various responses)

Okay. You're a very, very good audience. Very, very good group to process.

Do appreciate the privilege.

Thank you very much. Good night.